Долгая жизнь, как длинная дорога. На карте – ровная линия из пункта А в пункт Б. Но сколько на дороге сугробов, трясин и оврагов, рассказать может только тот, кто идёт по ней. В дневниках Александра Ведина среди описаний бытовой повседневности с удивительной лёгкостью находятся ответы на самые важные вопросы. Получилась азбука жизни. Азбука Ведина.
«Кто же мы? Этот вопрос я задавал в раннем детстве родителям своим. Чуточку позднее родителям их родителей – дедушке Андрею, бабушке Евдокии, матери моего отца, и бабушке Екатерине, матери моей мамы. Интересно было знать, кто были наши предки? Как жили? Чем занимались? Бабушки мои на вопросы отвечали скупо. С годами я понял, что им в то время некогда было даже слушать, не только отвечать. Семейные заботы, хозяйственные дела связывали их крепко, с темна до темна.»
Так начинается сборник воспоминаний, который Александр Ведин назвал просто и ёмко: «Жили-были... Книга для потомков». Это неторопливое и подробное повествование о главном богатстве – о большой и дружной семье, о корнях своего рода, о непрестанном труде и традициях.
В феврале 1945-го, вдохновившись примером своего дяди, фронтового корреспондента, четырнадцатилетний Саша начал вести дневник. Прошло больше полувека, и 1 февраля 2010 года Александр Михайлович написал в своей тетрадке:
«Сегодня в жизни моей юбилей – исполнилось 65 лет первой записи в дневник. 1 февраля 1945 года появилась первая строчка в ученической тетради в линеечку. Шла Великая Отечественная война. Бумага была в большом дефиците. Особо ценными были тетради. В первый день учебы получил от учительницы Анастасии Михайловны Белозерской тетради: по письму (в линеечку), по арифметике (в клетку) и по чистописанию (в косую линеечку).
– Вот тебе тетрадка в линеечку. – Учительница взяла правой рукой остро заточенный карандаш, левой – линейку. Разделила строчку на две равные части, провела линию. – Понял, для чего мы это сделали, да? Возьми домой тетрадочку, линейку и карандаш. Разлинуй таким же образом всю тетрадь. Начнёшь писать, принесёшь в школу, покажешь мне. Посмотрю, как ты справляешься. <...>
Так и сделал я после того, как заполнил первую страницу. Анастасия Михайловна посмотрела очень внимательно, провела ладонью по моим вихрам:
– Молодец! Полезным делом занялся. Только хватит ли терпения твоего, чтобы закончить тетрадочку эту до последней строчки?
– Буду стараться, – ответил я. – Закончу!
– Если так, то новую тетрадку получишь.
В апреле 1945 года заслуженная учительница СССР Анастасия Михайловна Белозерская, получившая медаль «За трудовую доблесть» из рук Председателя Верховного Совета СССР Михаила Ивановича Калинина, умерла»
Сюжетные линии дневников Александра Ведина порой неожиданны.
Вот так и дорога полна неожиданных поворотов, перекрёстков и развилок. Автору дорого всё – и рецепт маминых оладушков, и разговор со случайным попутчиком.
Причудлива человеческая память. Она обрамляет самые ценные моменты прожитого подробнейшими деталями, которые дают возможность отвоевать у прошлого те минуты и прожить их заново – в цвете, со вкусом и запахами.
Глава огромной семьи, несгибаемый дед Андрей, попавший под гребёнку раскулачивания, отбывший срок на саровском лесоповале, внуку Саше запомнился мягким:
«Искали на полянках покрасневшую землянику да пирожки стряпали. Найдет деда две-три ягодки, подзывает меня. Ну-ка, внучек, сорви и подай мне вон те голубые цветочки, голубенькие колокольчики. Срываю, подаю. Дед осторожно берёт колокольчик, отрывает пестик внутри цветка, вкладывает две ягодки – пирожок готов, кушай! Так мы стряпали и с удовольствием поедали витаминные пирожки»
Отец, погибший под Смоленском осенью 1941 года, навсегда остался в памяти запахом крепкого табака. Саша Ведин записал в дневнике: «В 1941 году Германия объявила войну Советскому Союзу. И 2 июля в 8 часов утра от нас ушел отец защищать Родину. И мы остались с матерью трое: я, брат Володя и Маруся».
Александр Михайлович помнит:
«Первое письмо от отца получили тогда же, в июле, со станции Белинская Пензенской области. Там формировалась их войсковая часть. Второе письмо было прислано из-под Калуги. Там папа в составе пулеметной роты принял первый бой. Третьего письма дожидались долго. Получили его из-под Москвы. После легкого ранения и контузии папа месяц лежал в госпитале.
Затем две недели находился в выздоравливающем батальоне. Письмо было очень коротким. Папа писал, что «настроение боевое», «вооружённые до зубов идём на фронт» и что «Москву фашистам не отдадим». <...>
Весной 1942 года закончил Чириковскую начальную школу. С последнего урока нас, выпускников, оставили в классе. В былые, да и послевоенные, годы выстроилась бы торжественная линейка. Поздравили бы отличников учителя. Родители благодарили бы учителей. Не обошлось бы и без подарков. А тогда всё у нас прошло без торжеств, даже печально. На шестерых отцов выпускников нашего класса принесли к этому времени похоронки. В их числе был и я».
Среди вереницы послевоенных дней, до предела заполненных работой, и сейчас особенным остается тот, когдаАлександр высмотрел среди стайки деревенских подружек свою Зину, единственную и незабываемую: «Стояли они под кудрявым орешником, прикрываясь его ветками от яркого майского солнца. <...> В середине стояла Зина, смотреть мимо которой я уже не мог. В розовом платье, стройная, круглолицая, с лёгким, едва заметным румянцем, с черными бровями, с тёмными волнистыми волосами. <...> Сразу захотелось познакомиться».
Просидели тогда на крылечке до первых петухов, и потом уже «Зина под голубеньким платочком-назад кончики» насовсем осталась в судьбе Александра. Две дороги сошлись в одну и уж не расходились никогда.
События, годы и лица бережно хранятся в дневниках Ведина. Одни – пунктирными линиями, другие – сочными мазками: свадьба, отъезд на Алтай, стройка и плотницкое дело, пополнение семьи, домашние хлопоты, возвращение в родные места...
«Вот и Барыш. Открывается дверь вагона. Быстро соскакиваю с подножки с сумкой в руках... Елизавета Тимофеевна принимает из Зининых рук Тамару, завернутую в одеяло, а ко мне тянется сынок Володя и кричит: «Папа, поскорее! Поезд останавливается всего на две минуты!» Слава Богу!.. Всё получилось так, как намечали».
В День российской печати, который теперь отмечается в январе, в доме Вединых всегда раздаются телефонные звонки. Александра Михайловича поздравляют с праздником дети и внуки, коллеги и односельчане. «С годами не терялась во мне тяга к писанине. <...> Хочется написать о людях хороших, добросовестных, мастерах своего дела. Позаметнее надо показать и тех, кто допускает подлость в своих действиях. <...>
В конце 1962 года я стал литературным сотрудником районной газеты «Коммунист». Потом межрайонной – «Ленинский путь». Эта газета распространялась на три района: Инзенский, Барышский и Кузоватовский. Она была органом Ульяновского обкома КПСС и Ульяновского облисполкома. Выходила четыре раза в неделю. <...>Теперь приходится выезжать в командировки по заданию редакции. Нередко в соседние районы. Уедешь утром, а возвращаешься поздно вечером. <...>
Начал работать корреспондентом в отделе промышленности. Моим непосредственным начальником был заместитель редактора Александр Иванович Красненков. Он, как правило, планировал материалы на все четыре номера. В понедельник редактор Сергей Дмитриевич Сильнов с утра отправлялся в райком партии. В этот день там собирались члены бюро райкома и горкома. В тот период в Барыше было два партийных органа – сельскохозяйственный партком и промышленный горком. Первый возглавлял Никита Михайлович Вирясов, а второй – Владимир Егорович Слываков. Рабочий расклад наш был таков: примерно одна командировка в две недели на предприятие за пределами Барышского района. К примеру, на Инзенский диатомовый комбинат, Глотовский деревоперерабатывающий завод, Славкинский древкомбинат Николаевского района, Шарловский трепельный завод Вешкаймского района, Кузоватовскую мебельную фабрику, Матютинский спиртзавод, Базарносызганский леспромхоз. В нашем Барышском районе командировки проще. Утром, скажем, съездил на Старотимошкинскую суконную фабрику, а во второй половине дня – на Жадовский литейно- механический завод. Взял необходимый для газеты материал и к ужину домой возвратился. <...>
Ужасно быстро летит время. Со дня рождения прошло полвека. Мне кажется, пожить как следует не успел, а у нас с Зиной дети уже – люди взрослые. <...>
Вот и закончился мой трудовой стаж. Всего набралось пятьдесят два года. Тридцать без малого – посвящены редакции».
В прошлом году Александру Ведину исполнилось восемьдесят шесть лет. Записки Александра Михайловича стали книгами. Они положены в основу документального издания Г. Демочкина «Дым «Эпохи» (2008); напечатаны отдельным томом «Жили-были...» (2009); вышли двумя брошюрами в серии «Дневник пожилого человека» (2011) – «Живём! Тетрадь первая», «И жить будем! Тетрадь вторая».
Живые, открытые книги. Каждая – как распахнутая жизнь. Черпайте полной горстью, забирайте, сколько сможете!
Олег Василенко
«Мономах», №1(97), 2017 г.
